Итак, мы всё ещё в Новогрудке, и сегодня нами запланирована большая прогулка по здешним музеям. Начали мы с Историко-краеведческого музея, тем более, что находится он за углом от нашей гостиницы. Здесь нас встретила экскурсовод по имени Илона и провела по всей экспозиции (мне всегда казалось, что это – редкое имя, но вот я уже знаю трёх обладательниц такого имени, одна из которых – моя сестра).
Вот примерно так Новогрудский замок выглядел во времена правления князя Гедимина, когда Новогрудок уже перестал быть столицей Великого Княжества Литовского (столичные функции были перенесены в Вильнюс в 1323 году). Замковая церковь появилась здесь ещё до переноса, в ней же какое-то время располагалась кафедра митрополита. Сам же Гедимин в течение долгого времени колебался между католичеством и язычеством, но в итоге так и остался язычником, хотя большинство его детей в конце концов приняло христианство.
На самом деле, взаимоотношения литовцев с христианством всегда были непростыми: с одной стороны – к ним с завидной регулярностью являлись тевтонские рыцари, пытавшиеся под формальным предлогом обращения Литвы в христианство завоевать всю её территорию (и с такой же регулярностью получавшие от ворот поворот), с другой стороны – соседи-поляки предлагали это же самое христианство, но мирным путём, а с третьей – в Литве всегда были сильны языческие традиции, многие из которых сохранились до сих пор.
И вот однажды тевтонцы снова взяли в руки оружие в надежде всё завоеватьобратить язычников в христианство. Но тут оказалось (вот облом!), что литовский князь Ягайло (о нём я уже писал в прошлый раз [DW]) женился на польской королеве Ядвиге, принял христианство и взялся покрестить всю Литву, а за компанию с ним принял христианство и его двоюродный брат Витовт – фактический правитель Литвы после восхождения Ягайлы на польский трон. Что же делать?… Есть территория, а завоевать её нет никакого формального повода. И тогда тевтонский магистр изрёк примерно следующее: «Литовцы приняли христианство недостаточно всерьёз. А чтобы они стали христианами уж точно всерьёз и надолго – их обязательно нужно завоевать». И решили они тогда провести на территории Литвы… эммм… спецоперацию по приведению литовских христиан к ещё большему христианству. Впрочем, тут их ждал ещё один облом: помимо литовцев, им пришлось иметь дело с поляками и смоленцами, да ещё и татарская конница появилась невесть откуда. Словом, в результате тевтонцы потерпели самое разгромное поражение за всю историю своего существования.
Это я описывал события Грюнвальдской битвы, если что.
А вот и ещё один макет, плохо видный из-за бликов (мне так и не удалось найти позицию и ракурс, с которых бы стекло не бликовало). И это, судя по всему, XVI век – время расцвета города в его польско-литовский период. Здесь видно, что все замковые укрепления уже стали каменными, а под холмом появились ещё две башни, прикрывающие подход к воротам. Ещё здесь видны строения так называемого Малого Замка (как раз там, где самый большой блик от лампы).
Древнюю керамику мы уже не раз видели и даже участвовали в её извлечении из грунта [DW]. Но вот глиняный горшок вместе с зерном, сохранившимся в нём ещё со Средневековья, мы видим впервые.
А вот ещё одно интересное явление. Дело в том, что на раскопках Новогрудского замка было найдено множество стеклянных сосудов и их осколков, и расположенный неподалёку стекольный завод создал копии тех древних сосудов (и, кажется, их даже где-то можно купить).
Панно с арабской каллиграфией из здешней татарской мечети (её мы тоже скоро увидим). Ислам запрещает изображать людей и животных, а потому каллиграфия в мусульманском мире фактически заменила собой живопись.
Впервые татары появились на территории Великого Княжества Литовского во времена правления князя Гедимина (XIV век) – это были переселенцы из Золотой Орды, спасавшиеся от происходившей там междоусобицы. Массовое же переселение татар в Литву произошло при Витовте. Вообще, однажды увидев татар в бою, литовские князья сделали вполне обоснованный вывод, что таких воинов лучше иметь в друзьях, чем наоборот. А потому, когда в Литву пришёл со своей конницей хан Джелал ад-Дин (один из сыновей Тохтамыша), преследуемый захватившим власть в Орде темником Едигеем, литовцы приняли его как друга. Кстати, это была как раз та самая конница, которая потом успешно поучаствовала в Грюнвальдской битве, а в будущем – стала прообразом аж целого рода войск, появившегося в Польше в XVIII веке – уланов. На сегодняшний день довольно много польско-литовских татар проживает как на северо-западе Белоруссии, так и на приграничных территориях Литвы и Польши.
Герб Новогрудка несколько раз видоизменялся. Изначально на нём находился символ Великого Княжества Литовского – так называемая «Погоня»
А на гербе воеводства – чёрный ангел (Архангел Михаил) на красном фоне.
Сорри за нерезкий кадр.
Позже Архангел Михаил перекочевал и на герб Новогрудка, так что сейчас это – главный символ города, и его статуэтку можно увидеть на балконах и фасадах многих домов в центре (он есть даже в нашей гостинице).
Название «Белоруссия» (Белая Русь) в том или ином виде существует ещё со времён Татаро-Монгольского нашествия – так называли жителей северо-западных княжеств Руси за белый цвет одежды (по другой версии – под словом «белый» подразумевалось «свободный», так как татаро-монголы сюда так и не добрались). С вхождением этих территорий в состав Великого Княжества Литовского его жителей (в том числе и славян) стали называть литвинами, а сами территории – Литовской Русью (кстати, именно поэтому полное название государства звучало так: Великое Княжество Литовское, Русское и Жемойтское). Впервые же термин «Белоруссия» как официальное название региона стал употребляться после раздела Речи Посполитой с вхождением части её бывших территорий в состав Российской Империи: бывшая литовская территория была разделена на Белорусское и Литовское генерал-губернаторства. Тогда же примерно начались и попытки вспомнить белорусский язык, которые с разной степенью безуспешности продолжаются до сих пор.
Интересно, что нынешняя граница между Украиной и Белоруссией в точности совпадает с границей между польской и литовской половинами Речи Посполитой. Так что – можно не без основания сказать, что литовцы повлияли на культуру нынешних белорусов в той же мере, в какой поляки повлияли на украинскую культуру.
Интерьеры белорусского крестьянского дома.
В Белоруссии всегда были популярны всевозможные изделия из соломы – начиная от знаменитых белорусских соломенных шляп (брылей) и заканчивая вот такими оберегами (а вы думали, что Ловцы Снов – это атрибут исключительно американских индейцев?)
Впрочем, ничто не мешает оберегам соседствовать с православной иконой (так или иначе, какие-то атрибуты язычества остались с нами до сих пор, хоть мы зачастую этого уже и не осознаём).
Ну а теперь вернёмся из глубин истории белорусского народа к городской жизни Новогрудка. Ян Булгак – один из примечательных жителей Новогрудка, один из пионеров польской фотографии. Началось всё с того, что его жене однажды подарили фотокамеру. Фотокамера как-то сама собой перекочевала к мужу и вызвала его интерес в такой степени, что очень скоро он из фотолюбителя превратился в профессионального фотографа. Благодаря его деятельности мы теперь имеем возможность увидеть улицы Новогрудка, Минска и Вильнюса такими, какими они были до Великой Отечественной войны.
Ну и в заключение – такой вот послевоенный привет немцам от поляков со ссылкой на Грюнвальдскую битву (в смысле – «мы вас выгнали отсюда и в 1410, и в 1945 году»).
Ну а теперь – выходим из музея и продолжаем нашу сегодняшнюю прогулку.
На площади.
Переходим через площадь и входим в парк. И здесь мы совершенно случайно наткнулись на столь необычное явление, как аллею фонарей: каждый фонарь поставлен какой-то из городских организаций (муниципальных или частных), и каждый из них – со своим оригинальным дизайном, так или иначе выражающим специфику установившей его организации.
Этот фонарь – от Новогрудской РОЧС (пожарной части)
Говорят, некоторые предприятия в Японии практикуют установку в офисах боксёрских груш в виде манекена начальника отдела – чтобы его сотрудники могли снимать стресс наиболее простым и эффективным физическим путём. В Новогрудке же, по-видимому, если в вашем доме отключили воду – нужно приходить сюда с большой палкой и бить по этому фонарю, представляя себе начальника ЖКХ (это – не призыв, если что).
А это – привет от Новогрудского винзавода: «Шумел камыш, деревья гнулись…» (а вот интересно, многие ли знают полный текст этой песни, традиционно ассоциирующейся с употреблением алкоголя в немыслимых количествах).
«Отдел образования, спорта и туризма Новогрудского Райисполкома». Образование? – ну OK, пусть будет образование. Туризм? – ну ладно, будем считать, что его символизирует глобус. Но где здесь имелся в виду спорт?
А вот и дом Адама Мицкевича. Точнее, это – дом его родителей, где прошли детские и юношеские годы поэта.
В 1881 году этот дом горел. Позже его восстановили, а уже в XX веке, при поляках, здесь открылся первый музей. В войну дом снова пострадал (теперь уже – от авиабомбы), а в 1945 году поляки вывезли в Варшаву почти всю его экспозицию. Сейчас здесь снова музей, экспонаты которого собраны, что называется, с миру по нитке, но в какой-то мере всё же позволяют представить себе обстановку дома.
Один из интерьеров. Пожалуй, самая заслуживающая внимания часть экспозиции – это коллекция портретов, позволяющих в той или иной мере представить себе, как выглядели родители, братья и друзья поэта. Кстати, статуэтка слева – это единственное, что осталось от польской экспозиции.
И вот мы снова снаружи – направляемся к тому самому месту, где, как я обещал в прошлый раз, мы познакомимся с одной из городских легенд Новогрудка.
Нет, это – не то самое место, но выглядит как-то уж очень неожиданно, особенно – на такой жаре.
А вот и оно. Вот это возвышение здесь называют горой Миндовга. По легенде, тот самый князь Миндовг, основатель Великого Княжества Литовского, незадолго до смерти разочаровался в христианстве и вернулся в язычество, а потому похоронен он был здесь по языческому обряду, с насыпанием кургана. Впрочем, археологи уже пытались раскапывать этот холм, но так ничего и не нашли, так что городская легенда пока так и остаётся городской легендой.
Но для убедительности у подножия холма установили этот камень (вот здесь вспоминается знаменитый «Труворов крест» в Изборске [DW], на котором для убедительности выбили шрифтом Times New Roman надпись «Трув.»)
А вот и сам Миндовг.
На холме нет ничего, кроме старых захоронений XVIII-XIX веков.
Вид сверху
Если интервал с XIII по XVIII века можно назвать литовским периодом истории города, то сильно не ошибусь, если назову XIX и первую половину XX века еврейским периодом истории Новогрудка. Дело в том, что, попав в состав Российской Империи, Новогрудок оказался в так называемой черте оседлости. Да, были времена, когда у нас в стране происходило столь дикое по нынешним меркам явление: существовали чётко обозначенные территории, на которых разрешалось проживать лицам еврейской национальности (это: запад Украины, запад Белоруссии, часть Литвы и Закавказье). За пределами черты оседлости им проживать запрещалось, за несколькими исключениями (евреи, имеющие высшее образование, офицерское звание, титул или чин, могли поселиться где угодно). В результате получилось так, что во многих городах в черте оседлости евреи становились преобладающей частью населения. Так было и в Новогрудке. К примеру, в 1886 году евреи составляли около 60% населения города. А закончилось это с приходом гитлеровцев, организовавших в Новогрудке еврейское гетто и занимавшихся планомерным уничтожением еврейского населения города.
Кстати, в годы войны в окрестностях Новогрудка действовал самый большой в Европе еврейский партизанский отряд братьев Бельских.
С тем жутким временем связана история новогрудских мучениц. Это были монахини-назаретанки, занимавшиеся подпольным обучением детей польскому языку и истории. Во время очередной волны арестов и расстрелов монахини обратились к нацистам с просьбой отпустить арестованных, заменив их собой. Монахини были расстреляны на следующий же день. В 2000 году католическая церковь причислила их к лику блаженных.
В сентябре 1943 года из Новогрудского гетто произошёл крупный побег – сбежали все немногочисленные уцелевшие на тот момент обитатели гетто. И, чтобы узнать подробности того побега, мы отправляемся в Музей еврейского сопротивления, разместившийся в одном из строений бывшего гетто.
Памятный знак желанию жить. Посвящён как раз тем самым людям, обречённым нацистами на смерть, но благодаря силе воли и отчаянному желанию жить выбравшимся на свободу.
Читая историю того побега, удивляешься слаженности работы этих людей: одни рыли тоннель, другие – добывали для них дополнительное питание, третьи – отвлекали немцев, четвёртые – находили всё новые способы прятать извлечённый из тоннеля грунт. Это были люди, не имевшие ни малейшего опыта в строительстве подобных сооружений. Делалось всё по наитию, чуть ли не на уровне импровизации, но выглядело это так, словно работали профессиональные метростроевцы: в тоннеле была организована вентиляция, проведено электрическое освещение, а суммарная длина всего тоннеля составила 250 метров. Строительство происходило в течение долгих пяти месяцев, под самым носом у немцев, но те так ничего и не заметили до самого момента побега.
Эти бордюры обозначают трассу того самого тоннеля.
А ещё здесь есть два шурфа, через которые можно увидеть сохранившиеся остатки тоннеля.
Шурфы часто затапливает, но всё же здесь хорошо виден остаток вентиляционной трубы (это были конические конструкции, втыкаемые в грунт снизу до выхода на поверхность) и кусок электропроводки (а ещё – отражение моей руки с фотокамерой Olympus Pen E-PL8).
Ко дню побега, дабы избежать столпотворения и ссор, каждый из обитателей барака получил свой номер, под которым он должен был войти в тонель. Вошедшие в тоннель первыми должны были исполнять роль охраны (на случай, если у выхода окажется засада), та же миссия возлагалась и на последних (на случай, если немцы ворвутся в барак). Кто-то из них стоял у входа и отмерял интервалы времени: если беглецы будут входить в тоннель слишком часто, внутри образуется затор. Кто-то втаскивал в тоннель тех, кто уже слишком обессилил, чтобы проползти по нему самостоятельно. И вроде бы всё шло по плану, как задумано, но тут вмешалась простая человеческая психология: оказавшись на поверхности по ту сторону забора, беглецы слишком рано обрадовались и потеряли бдительность: «Вот оно! Свобода! Наконец весь этот ужас позади!» На радостях многие из них потеряли ориентацию в пространстве и по ошибке побежали назад, в сторону гетто. А в это самое время в бараке начался пожар из-за случайно опрокинутой керосиновой лампы. Немцы заглянули в барак и увидели, что там никого нет а, услышав голоса и какую-то возню из-за забора, стали стрелять туда в темноту наугад (была ночь и шёл сильный дождь, так что увидеть там кого-либо они не смогли бы даже при очень большом желании). Словом, некоторым из беглецов не повезло погибнуть, попав под эти случайные пули. Выжившие же смогли добраться до леса и присоединились к тому самому еврейскому партизанскому отряду.
Стена памяти. Здесь есть имена всех участников побега, и каждый помечен в зависимости от того, довелось ли ему погибнуть при побеге, пропасть без вести, или успешно добраться до партизан.
Ласточки возле барака. Никогда раньше не видел их сидящими на проводе так низко над землёй.
А вот и сам барак, из которого произошёл тот самый побег.
Теперь в нём музей.
Вот примерно в таких условиях и жили обитатели гетто (и моё отражение в окне не имеет никакого отношения к теме экспозиции).
На каждой такой полке помещалось по три-четыре человека.
А на этой полке жили Кушнеры – родственники предыдущего президента США (один из их потомков, Джаред Кушнер, женат на Иванке – дочери Доннальда Трампа).
Макет территории гетто, в которую входило также бывшее здание Воеводского суда (белое, в глубине) и пара исторических строений по Минской улице (те, что на переднем плане). Мы сейчас находимся в том одноэтажном белом бараке, что виден слева на заднем плане.
А вот и вход в тоннель, спрятанный под нарами. Отсюда всё и началось.
Предметы, найденные в тоннеле: остатки лопаты, конус вентиляционной трубы, болт…
Здесь же и имена сбежавших – под теми самыми номерами, под которыми они входили в тоннель. Всего их было 232 человека.
А вот и их лица.
А это уже – люди из партизанского отряда братьев Бельских (сами Бельские – в среднем ряду)
Барак снаружи (пластиковые окна – веяние нашего времени).
Одно из тех строений, ставших тогда частью гетто (кажется, раньше здесь было какое-то производство).
А вот и сохранившееся здание Воеводского суда.
Теперь мы удаляемся от строений бывшего гетто и просто гуляем по городу.
Та самая деревянная татарская мечеть, которую я упоминал в самом начале этого поста.
В советское время она была превращена в жилой дом, но теперь – отремонтирована и вновь используется по назначению.
Примечательное строение рядом с мечетью.
Вы удивитесь, но это – церковь адвентистов седьмого дня.
Высоцкий.
Картошка. Стереотипная любовь белорусов к этому овощу постепенно становится предметом уличной скульптуры.
Ужинаем в одном из городских кафе и направляемся в гостиницу.
Соседнее здание, на закате.
И наконец – вот вам ещё один закат, как он был виден с гостиничной террасы. Вот так, проводя вечера на террасе в созерцании окружающего мира, ловишь себя на том, что каждый закат неповторим и отличается от предыдущего почти так же, как люди отличаются друг от друга.
А в следующем посте вас ждёт фотопрогулка по Барановичам с обязательным катанием на дрезине.
P.S. Не перестаю удивляться, как вообще можно тратить столько времени на написание одного поста.
P.P.S. Предвидя вопросы по итогам прочтения этого поста, сразу же отвечаю: нет, среди всех моих предков (по крайней мере, тех, что мне известны) нет ни татар, ни литовцев, ни евреев. Есть поляки, но я старался писать о них непристрастно ;)
This entry was originally posted at https://pilottttt.dreamwidth.org/388946.html.
- Беларусь. Первый день в Новогрудке. Поляки, яблоки и закат над холмами
- Белоруссия. Новогрудок, день второй. Татары, Миндовг и еврейское сопротивление
- Белоруссия. Сутки в Барановичах. Винни-Пух, авангард и много паровозов
- Белоруссия, часть следующая. Несвиж. Аисты, Радзивиллы и взгляд сквозь цветные стёкла
- Белоруссия, финальная часть. Путь домой
Journal information